 Владимир Гордеев: В целях борьбы с некоммуникабельностью постановляю... отправить в прошлое!
Большинство "правильных" фильмов, то есть, содержащих в себе какую-либо мораль, строятся по такому принципу: главный герой отправляется в странствие и пройдя через серию испытаний возвращается возмужавшим, закаленным и зачастую изменившим свое мировоззрение. Человек приобретает ценный опыт. Большинство людей никогда бы не смогло повторить, скажем, подвиг Фродо из "Властелина колец" (им просто не хватило бы отваги), поэтому в книгах или фильмах вроде "Зеркала для героя", "День сурка", "Мы из будущего", весьма схожих между собой по общей идее, за дело берется непреодолимая и неведомая сила, ставящая человека в невероятную ситуацию. Фатум делает из второстепенных персонажей главных героев. При этом сохраняется реализм, и личность развивается последовательно, в отличие, например, от "Армии тьмы" или таиландского "Путешествия в прошлое".
Если уж начал сравнивать, то продолжу. "Зеркало для героя" симпатичнее патриотической картины "Мы из будущего", во-первых, потому, что меньше пафоса, во-вторых, — более живые, объемные герои. А главное, что прошлое и настоящее воспринимаются главным героем во многом через призму отношений между ним, 38-летним циником-лингвистом, и его отцом, энергичным пенсионером, "болеющим" за Родину. Следовательно, в фильме присутствует более острый, более личный конфликт. Фильм человечнее. Отец обвиняет Сергея в том, что тот бездействует, когда "Россия гибнет", а Сергей обвиняет отца в том, что зато тот "слишком много действовал", и это мол, они, их поколение, подвели Россию к пресловутому "краю гибели" (естественно, ни в какую такую "гибель" Сергей не верит). Фатум забрасывает Сергея и его случайного знакомого Андрея, который старше его на несколько лет, в 1949-й год. В шахтерском городке, который восстанавливается после войны, кипит жизнь. Стоит отдать должное Надежде Кожушанной и Владимиру Хотиненко: им удалось избежать упрощенности, свойственной фильму "Мы из будущего", в показе людей разных эпох. Если Милюков ставит крест на всем нынешнем поколении, то Хотиненко акцентирует внимание на разнице характеров. Тот же Андрей, отсидевший два года за обвал шахты Пьяная (он состоял при ней инженером, т.е. был ответственным лицом), не уступает предыдущему поколению в активности. Видимо, он уже приобрел ценный опыт за решеткой, неволя закалила этого представителя "гнилой интеллигенции". 
Положение у героев "Зеркала" гораздо серьезнее, чем у героев "Дня сурка" или "Мы из будущего". Помимо испытания прошлым, их воля должна пройти огонь и медные трубы "зацикленного" времени. Сергей считает, что спасти их может мудрое восточное бездействие, Андрей же каждый раз настойчиво пытается добиться закрытия шахты Пьяная, за которую его посадят через 35 лет. Интересно также, что главные герои хоть и не могут перемещаться во времени (9 мая неизменно превращается в 8 мая), зато могут перемещаться в пространстве. В частности, Сергей предпримет путешествие в Москву, словно надеясь, что на поезде достигнет скорости, при которой начнет искривляться время :)
Ключевым моментом станет гибель Андрея, "необязательного" засланца в прошлое, который введен в сюжет лишь для того, чтобы было понятно, кому Фатум благоволит, а кому нет. Понятно также, что в "Зеркале" не может быть такого, как было в "Дне сурка", когда человек возрождается на следующий день. Смерть друга по несчастью серьезно всколыхнет инертного, аморфного Сергея. Ведь несмотря на то, что в городке живут родители Сергея, ему трудно их воспринимать как что-то "реальное". Для него молодые родители — что-то вроде героев фильма, который чья-то могущественная рука каждый раз неумолимо перематывает назад. Единственным близким и адекватным представителем "настоящей реальности" был Андрей. После его гибели осторожный прежде Сергей пускается во все тяжкие. Когда поздно вечером за его крамольным отцом "приедут", Сергей прыгнет в чекистскую "победу" вслед за ним и начнет "гнать". Он представляется шпионом, отца впервые за все время пребывания в прошлом начинает называть "батей", но, впрочем, сознает, что эти активные действия не могут повлечь за собой тяжких последствий: стрелка добежит до полуночи и все забудут о нем, начнется новый прошлый день… Однако, стрелка добегает до полуночи и бежит себе дальше. Сергей замолкает, понимая, что "зацикленность" исчезла, а он, возможно, подписал себе смертный приговор. Таким образом, "активная жизненная позиция", которая была свойственна его отцу, теперь оказалась доступна и ему (пусть даже она и выглядит нелепо), после чего одно проклятие (проклятие зацикленности) оказалось снято. Как говорится, не ошибается тот, кто ничего не делает, вот только жизнь при этом стоит на месте. Активный Андрей своими действиями первым разорвал порочный круг, но разорвал его для себя. Он сгорает как в метафорическом смысле (подобно репликанту, сыгранному Рутгером Хауэром в "Бегущем по лезвию"), так и буквально. Но его смерть становится его возрождением.
Отец попросит чекистов отпустить Сергея, мол, видно же, что это — придурок, и те, подумав, велят ему выходить. Тот упирается, крича, что они приказывают выходить только для того, чтобы "шлепнуть" его на обочине. Его пытаются вытолкать из "победы" силой, и когда он в мучениях и в отчаянном страхе вываливается из автомобиля, мать Сергея рожает его (9-я мая 1949 года — год его фактического рождения). В это же мгновение он переносится в 1987 год. Эффектный и зловещий символ — чекистская "победа" как неуютная и страшная утроба эпохи, из которой на свет выходят "новые" люди, чтобы этот же свет поменять (если, конечно, когда-нибудь смогут выйти, а не родиться мертвыми).
В конечном же итоге все эти фантастические повороты сюжета потребовались не для того, чтобы восхититься героическими поколениями давно минувших лет (как в "Мы из будущего"), а чтобы сын мог лучше понять отца.
Удивительно, конечно, воспринимается фильм именно сейчас — 20 лет спустя. Он был снят примерно в середине отрезка, начальная точка которого является 1949-м годом, а конечная — 2008-м. "Гудбай, Америка", написанная группой "моллюсков", сейчас кажется такой же изумляющей древностью, как для Сергея — милиционер на коне и паровоз на угле.
(16.06.2008)
http://www.ekranka.ru/?id=f1106
|
